Норвежские каркасные церкви
|
Язык:
В Норвегии сохранилось больше 20 церквей, построенных на закате эпохи викингов по весьма хитроумной технологии. В их декоре уживаются христианская символика и мифическая анималистика
Ассортимент сувенирного магазина в норвежской деревне Флом — идеальное предисловие к путешествию по стране. Ряды пластмассовых троллей, полки с вязаными шапками и варежками с оленями, рогатые шлемы и прочие принадлежности викингов. «Что значит Norway: Since 1905?» — канадский турист показывает продавщице-норвежке бейсболку. Она выдает единственную логичную версию: «Наверное, фирма производит бейсболки с 1905 года». Я объясняю туристу, что в действительности в 1905 году Норвегия обрела независимость после того, как прекратила существование Шведско-норвежская уния. Турист благодарит и покупает бейсболку. Продавщица подавлена, она качает головой и тихо произносит: «Я и не знала, что Норвегия стала независимой так поздно». Я ее утешаю. Не так уж важна новейшая политическая история, если торгуешь золотым веком. Ведь викинги давно потеряли свою конкретно-историческую сущность и занимают место на полке рядом с троллями на правах неопределенной древности.
Тем не менее у викингов есть история. Конец ее пришелся на XI век, когда Норвегия стала христианской. По всей стране начали усердно строить деревянные церкви. Их хитроумная каркасная система позволяла заменять любую сгнившую деталь или разобрать церковь на бревнышки, как конструктор, и перевезти на другое место. Поэтому церкви часто дарили королям или просто хорошим людям, покупали и продавали.
Чем богаче община, тем пышнее резные порталы, украшенные драконами и прочей старомодной нечистью — на тот случай, если вдруг христианские святые не помогут. Самое удивительное, что почти три десятка ставкирк из двух тысяч простояли до XXI века. Сейчас это обычные туристические достопримечательности наряду с фьордами и сладкой селедкой. Мимо меня то и дело проезжают наполненные интуристами автобусы: за 1200 крон (6600 рублей) в день можно съездить посмотреть на одну церковь.
А мне нужно посетить две — ту, что лучше всех сохранилась, и ту, которая старше всех. Поэтому я арендовала машину и теперь стою в очереди на паром, ищу нужный поворот, плутаю в сельских дорогах и, наконец, въезжаю в деревню Боргунн. Я так хорошо подготовилась к поездке, что уже сомневаюсь в ее осмысленности. Книги по истории искусства и сайты для путешественников набиты фотографиями со всевозможными ракурсами церкви, до каких не добраться туристу. В сети есть и вид сверху, и рисунок гор вокруг. В интернете можно часами разглядывать ее внутренности, которые вряд ли видны посетителям без специального освещения. Это вечная проблема — красивые фотографии часто впечатляют гораздо больше оригинала.
Оригинал оказывается малюсенькой деревянной игрушкой, которая без специальных дорожных знаков и рекламных баннеров затерялась бы среди фантазийных норвежских скал и картинных водопадов. Угольно-черного цвета, она стоит в стороне от жилой деревни с аккуратными разноцветными домиками . Ее только что просмолили — такую технологию консервации к церквям впервые применили примерно 100 лет назад. Запах жженой смолы можно почувствовать, только если ты добрался до места назначения, купил билет за 80 крон, прорвался через скучную экспозицию по истории реставрации, устоял перед соблазнами сувенирного магазина и преодолел метров сто сельской дороги вдоль погоста. И вот тут, возле самого входа, можно включать обоняние. Или, приняв умный вид, приступить к изучению конструкции и декора. Или просто разглядывать.
Пол в центральном нефе был ниже, чем в боковых. Пространство между фундаментом и полом использовалось для захоронений. Эту практику прекратили только в начале XIX века. Одной из причин был неприятный запах от тел умерших. Под фундаментом ставкирки в Боргунне найдены остатки несущих столбов более древней деревянной церкви, стоявшей на том же месте. Всего в конструкции каркасных церквей использовалось около 200 элементов. Обычно строительные работы шли зимой, когда было проще транспортировать стройматериалы. Работы вели странствующие строительные артели, которые принимали заказы из разных деревень
Церковь в Боргунне знаменита четырьмя драконами, которые вырастают из двух предпоследних ярусов. С точки зрения конструкции боргуннские драконы то же самое, что и коньки на крышах, только длиннее, тоньше и извилистее. В середине XIX века для сохранения норвежских древностей было создано специальное общество, драконы из Боргунна стали источником вдохновения реставраторов, их копии были прилажены к другим, плохо сохранившимся церквям. В результате боргуннская церковь оказалась такой знаменитой, что драконов начали повторять уже не только в Норвегии, но и в других странах. Например, в начале XX века в Томске построили знаменитый дом с точно такими же драконами.
Я бы долго нюхала просмоленные бока боргуннской церкви, но полдня уже прошло, а еще нужно успеть посмотреть на самую старую из норвежских деревянных построек. И я отправляюсь в деревню Урнес на берегу Согне-фьорда. Урнесская церковь стоит на вершине холма, откуда открывается отличный вид на фьорд, ползущий по нему паром и деревню Солворн на противоположной, цивилизованной, стороне, откуда я приехала. У церкви меня встречает веселый экскурсовод по имени Марио. Он итальянец, зимой работает дома актером, а летом приезжает в Норвегию, чтобы рассказывать туристам о деревянных церквях. Марио первым делом подходит к большому резному порталу, который, правда, никуда не ведет: деревянные планки прибиты к боковой стене церкви. Воображаемый вход обрамляют переплетенные друг с другом фантастические существа — это фрагмент старой церкви XI века, который использовали при постройке новой. Хотя, конечно, она никакая не «новая» — была возведена в 1130-е, и является самой старой из деревянных норвежских церквей. Благодаря возрасту постройки и красоте оформления портала урнесская церковь оказалась в списке ЮНЕСКО в 1979 году и дала название одному из этапов звериного стиля — урнесскому. Марио показывает, как на одной доске переплелись драконы, змеи и животные. Дракона от змеи он отличает по лапам, третье животное он не знает. Фантастическое, говорит. «Почему портал на северной стене церкви — вот главная загадка, — сообщает Марио, понизив голос. — В норвежских церквях бывает вход с запада или юга, но никогда с севера. Потому что с севера приходит дьявол». Почему-то в голове возникает мысль о нескольких тысячах туристов, которые за сезон выслушивают экскурсии Марио. Интересно, они от реплики о дьяволе испытывают такое же потрясение?
2. Арки вырезаны из той части дерева, где корни переходят в ствол. Таким образом используются естественные изгибы древесины, способные выдерживать большие вертикальные нагрузки.
3. Потолок церкви напоминает перевернутый корабль с бортами-скатами крыши и шпангоутами-стропилами
Мы осматриваем церковь с других сторон и внутри, и Марио показывает в нижней части стены дырку для слива воды, которая накапливалась внутри здания, и рассказывает, почему дерево не гниет: сначала срубали верхушку, потом 10 лет ждали, пока ствол просмолится, и только потом рубили его под корень для строительства. Мой гид обращает внимание на арки из крепких корней — тоже северное ноу-хау.
Спустя пару дней я приезжаю в Осло, чтобы поговорить с Олой Стурслеттеном из Норвежского института по изучению культурного наследия. Ола — специалист по норвежским деревянным церквям. «Правда, что дьявол приходит с севера?» — спрашиваю я его первым делом. «Об этом у нас нет достоверной информации», — отвечает академичный Ола. Он считает, что портал приделали к урнесской церкви с севера исключительно из-за ландшафта: холм спускается как раз с севера на юг. Ола рассказывает об особенностях каркасной конструкции, из-за которой церкви и называются ставкирками (от stav — «стойка», «перекладина» и kirke — «церковь»). Система несущих столбов и перекладин превращала возведение церкви в дело нескольких дней. Именно так начали строить в XI веке и строили до эпидемии чумы в XV веке, когда умерло столько норвежцев, что в церкви буквально некому стало ходить.
«Видите изображение бога?» — Ола показывает на фотографию фрагмента деревянной резьбы в альбоме. Бог широко улыбается и похож на мультипликационного героя — таких же персонажей я видела в боргуннской церкви. На соседней фотографии у какого-то животного под мордой обнаруживается еще и человеческое лицо. «Это не оборотень, — терпеливо поясняет Ола. — Это просто животное съедает человека. Распространенный мотив в древненорвежском искусстве».
Искусство викингов и их ближайших потомков — главное, что осталось от древней Норвегии. Трудно поверить, что всех этих симпатичных дракончиков, змеек и оленей придумали не современные подростки, увлеченные кельтской темой, а люди, для которых фантастические животные были частью реальности. И еще труднее — что за полтора века исследований мы так и не узнали, что в точности имели в виду древние норвежцы, изображая свой бестиарий. Зато существует бесконечное количество интерпретаций, копий и стилизаций, для которых не так уж важен оригинал.
Подготовила Наталья Конрадова
Фото: Иржи Гавран
Совместный проект журнала "Вокруг света" и общества "Сказка". Оригинал статьи опубликован в январском номере журнала "Вокруг света" за 2013 год
